Глупый старший брат >/_\<
Очень сложно писать отзывы, не умею я. Даже если фик нравится, и то слов не подберешь, а если нет, смысл делиться вкусовщиной, когда не просили? Да и до вдумчивой, стремящейся к объективности критики мне еще расти и расти.
Но о фанфике «Судьба лучше знает» я не могу перестать думать. И не могу молчать.
Предупреждение на всякий случай: я не стремлюсь как-то уязвить автора лично и команду Готея в целом, придираться к отдельным недочетам текста, и вообще я шиппер хирайзена.
читать дальшеВ мире, который описан в фанфике, между двумя шинигами может образовываться связь через соединение их духовных цепей. Исходя из названия, можно предположить, что это происходит только при встрече с тем, кто предназначен тебе судьбой. Но меня смущают дальнейшие упоминания о том, что не имающему сцепки не стоит находиться возле того, кто к ней готов и то, как происходит сцепка у самого Хирако. В любом случае, в начале текста он воспринимает материализовавшуюся, готовую к сцепке цепь как досадное событие:
Хирако не хотел никаких перемен в ближайшем будущем. Одна напасть с ним и так уже приключилась.
и это состояние плохо сказывается на его самочувствии, о чем автор неоднократно упоминает. Думаю, можно провести параллель с резкими колебаниями гормонального фона у обычных людей. Кроме того Хирако явно дает понять, что к отношениям не стремится, как тем, что пытается игнорировать материализацию цепи, так и словами, которые он говорит Кераку:
А если меня окружают либо дети, либо антисоциальные существа, и я категорически против любых связей с ними?
Дальше Хирако страдает от бессонницы, и могу предположить, что дела его очень плохи: он не замечает неожиданно сильного роста цепи, а максимум несколькими часами позже он попросту уже не помнит, выспался или нет:
– Обалденно, — сказал Хирако и потёр глаза. Наверное, опять сегодня плохо спал.
Опустим пофигизм по отношению к своему здоровью, но мне кажется, чтобы настолько онеметь к сигналам собственного тела тренированному — а капитан не может быть в плохой форме — Хирако должно быть плохо на грани потери сознания. Естественно, о сдерживании эмоций, адекватности и здравомыслии и говорить нечего. Только этим я могу объяснить то, что Хирако активно не пытается избегать контакта с Айзеном, который, как ему известно, не имеет сцепки, что, насколько я понимаю, чревато. Ни когда Айзен стучит в его дверь утром, ни когда дальше находится рядом, Хирако не препятствует этому ничем, кроме слабых возражений.
Отдельного внимания заслуживает поведение Уноханы, этот поразительный непрофессионализм. Сначала, когда Айзен ведет ее к Хирако, она не просто сообщает об отсутствии у Хирако сцепки, но и без колебаний делится подробностями:
Его цепь не раз становилась материальной, а это верный признак того, что душа готова к связке.
Это и в принципе не особо этично, как я понимаю, такая информация довольно интимна, а врач, допускающий подобное, меня смущает особенно. Впрочем, дальше Унохана, заходит еще дальше. Во-первых, привлекает к «лечению» Хирако Айзена, хотя она-то по идее должна мыслить здраво, и не допускать возможной нежелаемой сцепки. Во-вторых, зная о наплевательском отношении Хирако к своему здоровью и лечению, она никак не обеспечивает необходимый ему покой. Пусть транспортировать его к себе Унохана не могла, но что ей помешало организовать наблюдение за больным? Вместо этого она дает ему лекарство, призванное ускорить дематериализацию цепи, а затем и снотворное, причем без ведома самого Хирако. Насколько я понимаю, врач может идти на такое, если
больной опасен для окружающих, чего не было, либо если он недееспособен. Последнее можно предположить, но в таком случае оставлять Хирако без присмотра — опаснейшая халатность.
Я все не могу понять, шла ли Унохана на это сводничество сознательно, подталкивая Айзена к действию словами и поступками? Или это была преступная халатность, преступная, потому что сделала ее соучастницей преступления.
Что происходит дальше? Хирако становится все хуже, и даже показательная забота Айзена его не трогает. Все, что Хирако, к нему испытывает — это вызванный чувством самосохранения интерес:
Хирако уткнулся лицом в руки и прикрыл глаза. Единственное, в чём он был уверен по отношению к Соуске — доверять ему нельзя. Да, Соуске был амбициозен и умён, за годы службы в Готее наладил хорошие отношения со многими, а ещё умел неплохо скрывать свои истинные эмоции. Даже Хирако со своей проницательностью не всегда мог определить, где правда, а где ложь. Опыт подсказывал, что с этим парнем не всё так просто. Но нельзя было отрицать: вызывать симпатию Соуске умел. Его хотелось узнать получше. Увидеть без маски.
Впрочем, Айзен тоже особого интереса к личности Хирако не проявляет, как и к отношениям с ним, что видно из его мыслей уже после случившегося. Зато не упускает возможность совершить насилие над бессознательным телом. Это не было изнасилованием в прямом смысле, это были насильственные действия сексуального характера, или как это правильно называется? Айзен целует и трогает Хирако, прижимается к нему, испытывая при этом сексуальное возбуждение. Механизм этого ощущения с сексом слабо связан, это наслаждение властью в чистом виде. Не из отчаяния безответно влюбленного, что тоже не оправдало бы его, но хотя бы дало понятный мотив. Айзен делает это просто потому что может.
Позволив связи образоваться, Айзен заметает следы при помощи иллюзии, только упрочняя зависимость Хирако от него. Айзен получает глубочайшее моральное удовлетворение от открывшихся перед ним возможностей контроля. Даже разрыв цепи, на который вынужден был пойти Хирако, насколько я понимаю, на Айзене сказывается гораздо слабее, если сказывается вообще. А что же происходит с Хирако? Он не знает о том, что связан с Айзеном, не знает, что подвергается постоянной слежке и потенциально не способен на сцепку, если полюбит кого-то. Неизвестно, при каких обстоятельствах Хирако обнаруживает связь, и сколько времени проходит, прежде чем он решается ее обрубить, но природа связи либо вмешательство Айзена уже оказали на него свое влияние. Недобровольная сцепка и вмешательство в его жизнь должна была не усилить слабый и неромантический интерес к Айзену, а наоборот вызвать отторжение и неприязнь. Но Хирако вообще не обращает в тот момент внимания на совершенное над ним насилие, не придает ему значения:
Хирако улыбался, хотя воспоминания о том дне, когда ему пришлось обрубить цепь, хорошо отпечатались в памяти. Боль от разрыва была невероятной, но и близко не стояла рядом с ужасом осознания, как сильно он мог подставить своих друзей. Пережить это ему помогло лишь упрямство.
И это гордый, высокомерный и независимый Хирако. Нет, без внешнего влияния, будь то природа связи или дело рук Айзена, не обошлось бы.
Их встреча происходит при обстоятельствах, похожих на момент образования сцепки — Хирако снова плохо, причем настолько, что он допускает самое печальное развитие событий:
Обломок цепи болел уже полвека, а силы всё уходили. Как бы то ни было, разрыв связки не может пройти без следа. Айзену повезло, он стал бессмертным, а Хирако, кажется, пришло время расплатиться за лишнее столетие жизни.
...
Ноги подкашивались. Было в этом что-то забавное: пережить столько смертельных ударов, а в итоге загнуться, когда война окончена.
То есть Хирако уже получил непоправимый ущерб, сравнимый с инвалидностью, и готовится умереть. Дальше происходит либо вмешательство Айзена, либо срабатывает природа связи:
Хирако со стыдом ощутил прилив сил от его присутствия. У Судьбы очень плохое чувство юмора, раз она связала его с этим типом.
Айзен умело пользуется моментом:
– И вы даже не хотите меня отблагодарить, хотя я не раз спасал от результатов вашей, — Айзен бросил короткий взгляд на грудь Хирако, где под одеждой скрывалась цепь, — глупости?
...
– Вы всё-таки моральный мазохист. И садист, — с блеском в глазах произнёс Айзен и накрыл губы Хирако своими, оттягивая за волосы голову назад, не позволяя отстраниться.
Глупость и мазохизм Хирако, насколько я понимаю, были в том, что он как-то особо провоцирующе очутился в неадекватном состоянии. А потом и в бессознательном. Прием известный, «самадуравиновата» называется. Так очень удобно оправдывать поведение насильника и внушать жертве чувство вины.
За этим следует эротическая сцена, которая в принципе ничего нового в ситуацию не вносит. И финальной жуткой точкой становится обещание Айзена:
– Не думаешь ли ты, что я так просто тебя покину?
...
Скоро увидимся, капитан Хирако. И только попробуйте меня не узнать.
Я перечитывала фанфик несколько раз: вдруг я что-то упускаю, вдруг не понимаю чего-то? Может, это все же романс — история любви, а не рассказ о физическом и психологическом насилии? Я даже сходила освежить в памяти «Двадцать семь сантиметров» от Mozilla, фанфик, которым вдохновлялся автор, но не нашла там ничего, кроме долгого обоюдного юста со счастливым финалом и без намека на недобровольность. И моя убежденность в том, что я читала в «Судьбе» совсем не о любви все крепла и крепла, что в итоге и вылилось в этот пост.
Мне по-человечески жутко от того, что подобное происходит. Что абьюз скрывается за словами «любовь», «судьба» и другими обманками, что насилие оправдывается таким образом. Я могу лишь надеяться на то, что такое искаженное восприятие насилия как любви — результат заблуждений и неполного понимания ситуации (врагу не пожелаю на своем опыте узнать специфику абьюза), а не сознательная позиция.
Мне как читателю хотелось бы, чтобы в шапке этого фика не значился жанр «романс», потому что это полноценная драма. И предупреждение о нон-коне тоже нужно.
Но о фанфике «Судьба лучше знает» я не могу перестать думать. И не могу молчать.
Предупреждение на всякий случай: я не стремлюсь как-то уязвить автора лично и команду Готея в целом, придираться к отдельным недочетам текста, и вообще я шиппер хирайзена.
читать дальшеВ мире, который описан в фанфике, между двумя шинигами может образовываться связь через соединение их духовных цепей. Исходя из названия, можно предположить, что это происходит только при встрече с тем, кто предназначен тебе судьбой. Но меня смущают дальнейшие упоминания о том, что не имающему сцепки не стоит находиться возле того, кто к ней готов и то, как происходит сцепка у самого Хирако. В любом случае, в начале текста он воспринимает материализовавшуюся, готовую к сцепке цепь как досадное событие:
Хирако не хотел никаких перемен в ближайшем будущем. Одна напасть с ним и так уже приключилась.
и это состояние плохо сказывается на его самочувствии, о чем автор неоднократно упоминает. Думаю, можно провести параллель с резкими колебаниями гормонального фона у обычных людей. Кроме того Хирако явно дает понять, что к отношениям не стремится, как тем, что пытается игнорировать материализацию цепи, так и словами, которые он говорит Кераку:
А если меня окружают либо дети, либо антисоциальные существа, и я категорически против любых связей с ними?
Дальше Хирако страдает от бессонницы, и могу предположить, что дела его очень плохи: он не замечает неожиданно сильного роста цепи, а максимум несколькими часами позже он попросту уже не помнит, выспался или нет:
– Обалденно, — сказал Хирако и потёр глаза. Наверное, опять сегодня плохо спал.
Опустим пофигизм по отношению к своему здоровью, но мне кажется, чтобы настолько онеметь к сигналам собственного тела тренированному — а капитан не может быть в плохой форме — Хирако должно быть плохо на грани потери сознания. Естественно, о сдерживании эмоций, адекватности и здравомыслии и говорить нечего. Только этим я могу объяснить то, что Хирако активно не пытается избегать контакта с Айзеном, который, как ему известно, не имеет сцепки, что, насколько я понимаю, чревато. Ни когда Айзен стучит в его дверь утром, ни когда дальше находится рядом, Хирако не препятствует этому ничем, кроме слабых возражений.
Отдельного внимания заслуживает поведение Уноханы, этот поразительный непрофессионализм. Сначала, когда Айзен ведет ее к Хирако, она не просто сообщает об отсутствии у Хирако сцепки, но и без колебаний делится подробностями:
Его цепь не раз становилась материальной, а это верный признак того, что душа готова к связке.
Это и в принципе не особо этично, как я понимаю, такая информация довольно интимна, а врач, допускающий подобное, меня смущает особенно. Впрочем, дальше Унохана, заходит еще дальше. Во-первых, привлекает к «лечению» Хирако Айзена, хотя она-то по идее должна мыслить здраво, и не допускать возможной нежелаемой сцепки. Во-вторых, зная о наплевательском отношении Хирако к своему здоровью и лечению, она никак не обеспечивает необходимый ему покой. Пусть транспортировать его к себе Унохана не могла, но что ей помешало организовать наблюдение за больным? Вместо этого она дает ему лекарство, призванное ускорить дематериализацию цепи, а затем и снотворное, причем без ведома самого Хирако. Насколько я понимаю, врач может идти на такое, если
больной опасен для окружающих, чего не было, либо если он недееспособен. Последнее можно предположить, но в таком случае оставлять Хирако без присмотра — опаснейшая халатность.
Я все не могу понять, шла ли Унохана на это сводничество сознательно, подталкивая Айзена к действию словами и поступками? Или это была преступная халатность, преступная, потому что сделала ее соучастницей преступления.
Что происходит дальше? Хирако становится все хуже, и даже показательная забота Айзена его не трогает. Все, что Хирако, к нему испытывает — это вызванный чувством самосохранения интерес:
Хирако уткнулся лицом в руки и прикрыл глаза. Единственное, в чём он был уверен по отношению к Соуске — доверять ему нельзя. Да, Соуске был амбициозен и умён, за годы службы в Готее наладил хорошие отношения со многими, а ещё умел неплохо скрывать свои истинные эмоции. Даже Хирако со своей проницательностью не всегда мог определить, где правда, а где ложь. Опыт подсказывал, что с этим парнем не всё так просто. Но нельзя было отрицать: вызывать симпатию Соуске умел. Его хотелось узнать получше. Увидеть без маски.
Впрочем, Айзен тоже особого интереса к личности Хирако не проявляет, как и к отношениям с ним, что видно из его мыслей уже после случившегося. Зато не упускает возможность совершить насилие над бессознательным телом. Это не было изнасилованием в прямом смысле, это были насильственные действия сексуального характера, или как это правильно называется? Айзен целует и трогает Хирако, прижимается к нему, испытывая при этом сексуальное возбуждение. Механизм этого ощущения с сексом слабо связан, это наслаждение властью в чистом виде. Не из отчаяния безответно влюбленного, что тоже не оправдало бы его, но хотя бы дало понятный мотив. Айзен делает это просто потому что может.
Позволив связи образоваться, Айзен заметает следы при помощи иллюзии, только упрочняя зависимость Хирако от него. Айзен получает глубочайшее моральное удовлетворение от открывшихся перед ним возможностей контроля. Даже разрыв цепи, на который вынужден был пойти Хирако, насколько я понимаю, на Айзене сказывается гораздо слабее, если сказывается вообще. А что же происходит с Хирако? Он не знает о том, что связан с Айзеном, не знает, что подвергается постоянной слежке и потенциально не способен на сцепку, если полюбит кого-то. Неизвестно, при каких обстоятельствах Хирако обнаруживает связь, и сколько времени проходит, прежде чем он решается ее обрубить, но природа связи либо вмешательство Айзена уже оказали на него свое влияние. Недобровольная сцепка и вмешательство в его жизнь должна была не усилить слабый и неромантический интерес к Айзену, а наоборот вызвать отторжение и неприязнь. Но Хирако вообще не обращает в тот момент внимания на совершенное над ним насилие, не придает ему значения:
Хирако улыбался, хотя воспоминания о том дне, когда ему пришлось обрубить цепь, хорошо отпечатались в памяти. Боль от разрыва была невероятной, но и близко не стояла рядом с ужасом осознания, как сильно он мог подставить своих друзей. Пережить это ему помогло лишь упрямство.
И это гордый, высокомерный и независимый Хирако. Нет, без внешнего влияния, будь то природа связи или дело рук Айзена, не обошлось бы.
Их встреча происходит при обстоятельствах, похожих на момент образования сцепки — Хирако снова плохо, причем настолько, что он допускает самое печальное развитие событий:
Обломок цепи болел уже полвека, а силы всё уходили. Как бы то ни было, разрыв связки не может пройти без следа. Айзену повезло, он стал бессмертным, а Хирако, кажется, пришло время расплатиться за лишнее столетие жизни.
...
Ноги подкашивались. Было в этом что-то забавное: пережить столько смертельных ударов, а в итоге загнуться, когда война окончена.
То есть Хирако уже получил непоправимый ущерб, сравнимый с инвалидностью, и готовится умереть. Дальше происходит либо вмешательство Айзена, либо срабатывает природа связи:
Хирако со стыдом ощутил прилив сил от его присутствия. У Судьбы очень плохое чувство юмора, раз она связала его с этим типом.
Айзен умело пользуется моментом:
– И вы даже не хотите меня отблагодарить, хотя я не раз спасал от результатов вашей, — Айзен бросил короткий взгляд на грудь Хирако, где под одеждой скрывалась цепь, — глупости?
...
– Вы всё-таки моральный мазохист. И садист, — с блеском в глазах произнёс Айзен и накрыл губы Хирако своими, оттягивая за волосы голову назад, не позволяя отстраниться.
Глупость и мазохизм Хирако, насколько я понимаю, были в том, что он как-то особо провоцирующе очутился в неадекватном состоянии. А потом и в бессознательном. Прием известный, «самадуравиновата» называется. Так очень удобно оправдывать поведение насильника и внушать жертве чувство вины.
За этим следует эротическая сцена, которая в принципе ничего нового в ситуацию не вносит. И финальной жуткой точкой становится обещание Айзена:
– Не думаешь ли ты, что я так просто тебя покину?
...
Скоро увидимся, капитан Хирако. И только попробуйте меня не узнать.
Я перечитывала фанфик несколько раз: вдруг я что-то упускаю, вдруг не понимаю чего-то? Может, это все же романс — история любви, а не рассказ о физическом и психологическом насилии? Я даже сходила освежить в памяти «Двадцать семь сантиметров» от Mozilla, фанфик, которым вдохновлялся автор, но не нашла там ничего, кроме долгого обоюдного юста со счастливым финалом и без намека на недобровольность. И моя убежденность в том, что я читала в «Судьбе» совсем не о любви все крепла и крепла, что в итоге и вылилось в этот пост.
Мне по-человечески жутко от того, что подобное происходит. Что абьюз скрывается за словами «любовь», «судьба» и другими обманками, что насилие оправдывается таким образом. Я могу лишь надеяться на то, что такое искаженное восприятие насилия как любви — результат заблуждений и неполного понимания ситуации (врагу не пожелаю на своем опыте узнать специфику абьюза), а не сознательная позиция.
Мне как читателю хотелось бы, чтобы в шапке этого фика не значился жанр «романс», потому что это полноценная драма. И предупреждение о нон-коне тоже нужно.
@темы: Bleach
-
-
17.01.2016 в 20:09**уважительно посмотрела на простыню**
Чтоб я так не умела, а.
-
-
17.01.2016 в 20:15-
-
17.01.2016 в 21:15soulmate!AU ващет скорей омегаверс, судя по фиклу, мммм
и романсу там нету, Хирако подозреваит Айзена и ему не доверяэт, Айзен прикидывает-прикидывает как бы его попользовать, охуенне романс, бггг
-
-
17.01.2016 в 21:16-
-
18.01.2016 в 01:39-
-
18.01.2016 в 11:32Dejavidetc, мне прямо жаль, что я о себе того же сказать не могу.
-
-
18.01.2016 в 13:04или все-таки цепью направо и налево размахивать не стоит, вдруг контакт
аще да, про омегаверс в целом сплюсую. ток тут автор походу сам низнал, чо хотел. и мир исх.фикла переврал, и вот такого поверху наворотил.
бгг